AlterMedicine

Никаких признаков обжитого помещения. Однако на столе стояло угощение, и это усталый грибник сразу приметил. Он был не прочь сейчас опрокинуть пару стаканчиков с устатку. Не удивило его даже то, что бутыль на столе имела не сегодняшний, а какой-то бутафорский вид из старого кинофильма. Это была большая бутыль зеленого стекла с узким горлышком – такие раньше назывались четвертью.

– Чего растерялся? Проходи, присаживайся к столу. Угощайся. Для тебя припасла.

– Ты, баушка, что-то путаешь сослепу. Я к тебе в гости не собирался. Погляди хорошенько! – Грибник повернулся перед ней лицом к свету.

– Как же! Артельщик. Иван Еремин, по батюшке Пахомыч будешь. Я и его, покойника, знавала. Давай-ка не гоношись, а выпей с дорожки да закуси.

Грибник не заставил себя долго упрашивать, он решил не брать в голову лишних мыслей, уселся на лавку за стол и с вожделением налил в граненый маленький стаканчик пахучей жидкости из огромной бутыли.

Опрокинув стаканчик внутрь, он расплылся блаженно в улыбке и, озорно подмигнув бабке, налил еще один. Первач был хорош! Хотя на вкус это был, пожалуй, не первач, а что-то вроде бальзама, так как ощущалось присутствие каких-то трав, и травы эти придавали благодатной мягкости крепкому напитку. Грибник налил и третий стаканчик, и следом четвертый, но старуха остановила его.

– Погоди-ка, милок. Сначала дело сделай, а потом гуляй смело. Ты кресты-то ронял, а второй не свалил – на колокольне оставил. За то, что ронял, получишь награду. А за то, что не доделал до конца, наказание тебе может выйти.

Грибник замотал головой, словно добрая лошадь, да и призадумался на эти чудные слова. Вспомнил он присказку: пить-то пей, да ум и смекалку не пропей! Стали у него догадки разные в голове крутиться: наяву или во сне все происходит? Ясно, что во сне самогонки не выпьешь со смаком. Решил он допрос учинить бабке.

– Ты лучше растолкуй мне: как ты здесь? Не встречал я что-то раньше здесь ни избы этой, ни тебя?

– Много вопросов будешь задавать, так живым домой не вернешься. Хочешь целым да невредимым уйти, сделаешь то, чего я тебе велю, – грозно сверкая злыми глазами, властно молвила старая ведьма.

Шибко за душу взяли грибника такие слова – хотел он встать, да гонор и силу свою продемонстрировать, а только чувствует, что не может по своей воле ничего сделать. Бабка к нему тотчас подошла и легонько в лоб его своей рукой толкнула. С этого момента все перед ним стало происходить, будто на экране телевизора: видеть – все видит и слышать – все слышит, а как будто не с ним все происходит, и язык совсем его не слушается. Пробует что-то выговорить, а вместо этого мычание одно выходит.

– Сейчас пойдешь в лес. Скоро наступит полночь, расцветет папоротник, так ты цветок его не трогай, но место то отметкой приметишь. Вернешься назад, я тебе награду за это дам. До деревни твоей теперь далеко – верст пятьдесят будет, своими ногами ты не дойдешь. Но уж коли я тебя к себе завела, так я тебя домой и отправлю. Обождешь только до зари, как только место тобой отмеченное я утром отыщу, так и тебя отпущу. Но это не все. Вернешься в свою деревню – крест таки с колокольни свалишь, а не повалишь – так беда у тебя случится. Раз взялся ты за это дело – ты его и окончить должен.

Хотел наш грибник спросить, как ему папоротник искать ночью в лесу, но ничего опять произнести не смог, а только снова промычал, как бычок, да головой покрутил; совсем не слушался его язык. Однако старуха словно угадала его вопрос.